и слова не успела молвить, как перед ней захлопнулась дверь и скрежетнул засов.

Она долго простояла в коридоре. Ни о чем не думала, просто ждала.

Наконец вышел Монс и аккуратно затворил дверь. Посмотрел на девушку.

– Все в порядке, – сказал он. – Но… ты должна меня выслушать. – Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: – Благословенный Господом… – Новая пауза, трудный вздох. – Нерина, я… – Нервный смешок. – Странно… Я не могу с тобой разговаривать, пока не скажу «Нерина».

– Что это было? Пусти меня к Тайреллу!

– Нет-нет! Не сейчас. Нерина, он… нездоров.

Закрыв глаза, она пыталась сосредоточиться. Слышала голос, растерянный, но постепенно набирающий твердость.

– Эти убийства – дело рук Тайрелла.

– Ложь! – воскликнула она. – Да как ты смеешь?!

– Раскрой глаза, – велел Монс почти грубо. – Выслушай меня. Тайрелл… человек. Великий человек, очень добрый, но не бог. Он бессмертен. Если его не убьют, он будет жить вечно. Как и ты. Он прожил уже больше двадцати веков.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Я и так знаю.

– Ты должна помочь, – ответил Монс, – а для этого ты должна понять. Бессмертие – результат сбоя в работе генов. Мутация. Раз в тысячу лет, если не в десять тысяч, рождается бессмертный человек. Его тело постоянно самообновляется, не ветшает. Это относится и к мозгу. Но мозг и разум – не одно и то же. Разум подвержен старению…

– Но ведь Тайрелл не далее как три дня назад переплыл через озеро Возрождения. Его разум состарится лишь к концу века. Ты хочешь сказать, что Мессия… умирает?

– Нет-нет! Нерина, озеро Возрождения – не более чем символ, и тебе об этом известно.

– Да. Настоящее воскресение происходит позже, когда вы укладываете Тайрелла в свою машину. Я помню.

– Машина… – протянул Монс. – Если бы мы ее не включали раз в столетие, вы с Тайреллом давным-давно одряхлели бы и утратили рассудок. Нерина, ум не бессмертен. Рано или поздно наступает время, когда он уже не в силах нести груз знаний, опыта и привычек. Он утрачивает гибкость, костенеет. Машина очищает разум, как мы очищаем компьютер от содержащейся в его памяти информации. Кое-какая информация нуждается в замене. Конечно, остается все самое важное. Свежие воспоминания мы закладываем в очищенный, омоложенный ум. Тем самым даем ему возможность обучаться и развиваться еще сто лет.

– Так я же все это знаю…

– Нерина, новые воспоминания формируют новую личность. Не такую, как раньше. И не способную вспомнить, какой она была.

– Значит, он…

– Я поговорил с Тайреллом, – продолжал Монс. – Полагаю, моя догадка верна. Раз в столетие мы проводим процедуру очищения и выстраиваем новые структуры в мозгу. Удаляем и заменяем совсем немногое, но ведь так было двадцать раз. Получается, за эти тысячи лет мы по кусочкам создали нового Тайрелла. В самом начале его разум был иным…

– Насколько иным?

– Если бы знать… Мы считали, что при стирании памяти происходит утрата паттерна личности. Но теперь мне думается, личность вовсе не исчезала. Она уходила вглубь. Подавлялась, загонялась в самые недра разума, где и лежала мертвым грузом. Это происходило бессознательно и повторялось снова и снова, из века в век. И теперь в мозгу у Тайрелла погребено двадцать личностей, и столь множественное дробление сознания не могло не привести рано или поздно к душевному расстройству.

– Пречистый Агнец никогда не был убийцей!

– Верно, не был. На самом деле даже его самая первая личность, появившаяся двадцать с лишним столетий назад, была добра и гуманна. Ведь то были времена Антихриста, и Мессия подарил планетам мир. Но даже в самых глубоких пластах разума происходят какие-то изменения. Те погребенные личности… наверняка не все, а лишь немногие, – утратили былую доброту. И вот теперь они восстали из своих могил.

Нерина повернулась к двери.

– Чтобы действовать правильно, нам нужна полная уверенность в диагнозе, – напутствовал ее священник. – В наших силах спасти Мессию. Мы сможем очистить его разум, найти и выкорчевать самые древние корни злого духа. Тайрелл будет исцелен, его психика снова станет целостной. Прямо сейчас и начнем. Молись за него, Нерина.

Еще несколько мгновений он стоял и с тревогой смотрел на девушку, а потом повернулся и быстро зашагал по коридору. Нерина ждала, ни о чем не думая. Спустя какое-то время услышала слабый звук.

В конце коридора неподвижно стояли два монаха. Еще два – в другом конце.

Она отворила дверь и вошла к Тайреллу.

В глаза сразу бросился окровавленный нож на столе. Затем она увидела темный силуэт у окна, на фоне яркой небесной синевы.

– Тайрелл… – нерешительно позвала она.

Он обернулся:

– Нерина! Ах, Нерина!

По-прежнему голос был ласков, полон покоя.

Она бросилась к Тайреллу в объятия.

– Я молился. – Он опустил голову ей на плечо. – Монс сказал: молись, и я молился. Что же я содеял, ответь?

– Ты Мессия, – ответила она твердо. – Ты избавил мир от зла, спас от Антихриста. Вот что ты содеял.

– А еще? Что натворил дьявол, засевший у меня в уме? Семя, упавшее туда, таилось от Божьего света, и вот оно дало всход, – скажи, что из него выросло? Говорят, я поднял руку на человека!

– А ты поднял? – шепотом спросила Нерина после долгой паузы.

– Нет! – ни секунды не колеблясь, ответил он. – Да разве я бы смог? Я, чья жизнь – это любовь? За две тысячи лет я не причинил зла ни единому живому существу.

– Я знаю, – сказала она. – Ведь ты Пречистый Агнец.

– Пречистый Агнец, – тихо повторил он. – Я не желал себе такого прозвища. Нерина, я всего лишь человек. И никогда не был чем-то бóльшим. Но… меня что-то спасало, что-то сохраняло мою жизнь в Час Антихриста. Божий промысел, конечно же. Его десница. Господи, помоги мне и сейчас…

Нерина крепко прижимала его к себе, и глядела в окно, и видела ясное небо, зеленый луг, высокие горы с сидящими на вершинах облаками. Бог и здесь, в этой монастырской келье, и там, в синеве, на обитаемых планетах и в безвоздушном пространстве между ними. Бог – это мир и любовь.

– Он поможет тебе, – уверенно пообещала она. – Он шел с тобой рука об руку две тысячи лет. Он и сейчас рядом.

– Да, – шепнул Тайрелл. – Конечно, Монс ошибается. Я ведь помню, что творилось… Люди как звери. Небо залито огнем. И кровь… везде кровь. Больше ста лет люди-звери дрались и проливали кровь.

Внезапно Нерина ощутила, как он напрягся, как по телу прошла дрожь. Прежде она такого за ним не замечала.

Он поднял голову и заглянул ей в глаза.

Ей подумалось